"Царапины" (Рассказ)

ЦАРАПИНЫ

Ротогарей попытался немного повысить температуру воздуха в пещере, чтобы его друг не замёрз. Он считал себя ответственным за его судьбу, поэтому чувствовал себя паршиво в этой ситуации.

- Прости, я ещё не способен контролировать холод.

- Ничего страшного, - ответил Уамару. Когда-нибудь буря кончится, и мы выйдем из пещеры.

Усталые, они посмотрели в сторону выхода и отвернулись от него, осознав, что на горе бесконечной метели бывает только один тип погоды. Здесь, на заснеженном склоне, не обитало ни одного рахи, и даже самоубийца выбрал бы для своих последних часов место более приятное. Унылое завывание метели пело только о смерти, медленной и неизбежной. Лютый холод постоянно подталкивал к мысли, что расстаться с жизнью - далеко не худший исход. Причём желательно не откладывать это дело.

Ротогарей начал разговор с надеждой, что в процессе отыщется выход из сложившихся обстоятельств:

- Может, через пару часов я попробую выйти и поискать другую тро...

- Постой... Что это? - перебил его Уамару, указывая на небольшую расщелину в стене.

Ротогарей сперва не понял, что маторан имел в виду. Пещера выглядела совершенно обыкновенно. Неровные, местами покрытые льдом своды, снег, занесённый сюда ветром, будто для того, чтобы немного разнообразить интерьер этой зловещей гробницы. Их пристанище было неглубоким, так что надеяться на второй выход было бессмысленно. Ротогарей суетливо искал объект, привлекший внимание его друга, но, только использовав окуляры своей Акаку, он с трудом разглядел неровные очертания "глаза" канохи, выглядывавшего из углубления.

Когда он приблизился к стене, то окончательно убедился в том, что нишу кто-то вырубил своим инструментом. Канохи была прикрыта камнями, снег также помогал спрятать её от чьего-либо взора. С небольшим трудом вытащив её, Ротогарей внезапно встрепенулся и замер, будто испугавшись чего-то. Он замешкался, но отнёс находку к своему товарищу, сидевшему недалеко от входа в пещеру, несмотря на лютый холод. Даже Тоа льда казалось, что все его поршни превратились в сосульки.

- Что там? – нетерпеливо спросил Уамару.

- Великая канохи, - как-то неохотно ответил Ротогарей.

- Канохи? Верно Мата Нуи лично спрятал её здесь, а затем привёл нас к ней, - голос маторана заметно оживился.

После того, что с ним произошло, Ротогарей потерял веру в справедливость Мата Нуи, поэтому надеялся, что его друг не прав и псевдо-благодетель понятия не имеет об этой канохи.

- В таком случае мы знаем, что Мата Нуи не Тоа камня. Тайник явно создан кем-то, не знакомым с породой.

Ротогарей замолк, разглядывая канохи при слабом свете солнц, едва пробивающемся сквозь снежную завесу. Вся её поверхность была покрыта царапинами, потёртостями, вмятинами и другими свидетельствами долгой и активной боевой жизни предыдущего владельца. С обратной стороны в протодермисе была выгравирована (если такую небрежную работу можно назвать гравировкой) надпись, однако Тоа не обратил внимания на эти знаки.

- Я понял, что мы забыли взять с собой. Светокамни, - заметил он, не поворачивая головы.

Уамару явно не мог больше ждать, поэтому ироничная фраза друга даже взбесила его.

- Надевай скорее, чего ждёшь?

- Нет, - ответил Ротогарей так, что Уамару почувствовал холодок даже с той стороны, откуда не дул ветер.

- В чём дело?! Привязался к своей маторанской Акаку? Да ты на ногах еле стоишь!

- Я не буду надевать эту канохи, - настойчиво повторил Тоа льда.

- Ты можешь объяснить, почему? Сейчас твой дух противоречия абсолютно неуместен. Канохи слишком поношенная на твой вкус?

- Отвали.

- Ты что, хотел, чтобы турага сваял для тебя новую по спецзаказу? Так он мёртв, смею тебе напомнить! - Уамару кричал срывающимся, полным боли голосом.

- Канохи не имеет отношения к Факатано! И она не поможет нам ни вернуть его, ни отомстить за его смерть! Она опасна для нас обоих!

- Что эта канохи сделала тебе? - из голоса Уамару ушёл гнев, - Вдруг она позволит нам хотя бы вырваться отсюда? Почему ты предпочитаешь похоронить нас обоих в снегу, но не надевать этот проклятый кусок протодермиса?

- Как только я прикоснулся к ней, какая-то энергия пронзила моё тело... Всё моё существо противится тому, чтобы я даже держал её в руках… Мне… Мне страшно её надевать.

Ротогарей не мог смотреть в глаза Уамару. Перед ним и без этого стояло его лицо, искажённое болью. Он поднёс канохи к своей голове и снова оглядел, пытаясь понять, что в ней так пугает его. Тоа остановил взгляд на двух глубоких царапинах на её боку. Он знал, где уже видел такие отметины. Ротогарей вспомнил лицо умирающего от ран Факатано. Турага столкнулся с обезумевшим рахи, когда медитировал в лесу неподалёку от деревни. Ротогарей был рядом и отогнал зверя. Перед смертью Факатано сказал: «Великая канохи… Символ отваги».

Но на самом деле Ротогарей не решился вступить в тот бой. Он сидел в укрытии, ожидая удобного момента, чтобы сразить рахи на расстоянии. И он не угадал. Ледяные колья попали не только в зверя, но и в турагу. Факатано умер, зная, что его ученик убил его, побоявшись рискнуть своей жизнью. Тогда Тоа разбил свою канохи, поняв, что не достоин носить её. Несмотря на желание избавиться от чувства вины, он так никому и не рассказал, что произошло в лесу в действительности.

Внезапный порыв ветра вернул Ротогарея в настоящее. Он ещё раз посмотрел на маторана, который увязался с ним в поиски рахи, якобы лишившего их деревню тураги. Он вспомнил об ответственности, которую ощущал перед ним, вспомнил о клятве не допустить чьей-либо ещё смерти по своей вине.

Ротогарей надел жгущую его ладони канохи на лицо.

Он почувствовал, как сгорает изнутри.